Photo of the day
Из книги Георгия Стронка «По Карелии. Путевые записки и воспоминания»
// Опубликовано: 3.05.2015 // Просмотров: 1545
…В тридцати километрах от Сумпосада находится село Колежма.
Добирался я туда на грузовой машине. Поднявшись на гору недалеко от села, залюбовался чарующей природой окрестностей. День был облачный. Плывшие по небу «айсберги», закрывая солнце, бросали на землю тени самых причудливых форм, окрашивавшие ее в густые, сочные тона, которые ближе к горизонту становились откровенно синими. Как всегда, вначале отправляешься в сельсовет, чтобы представиться и получить рекомендацию на квартиру. Как во всякой деревне, тебя облают собаки, сбежавшиеся со всех дворов, и, как всегда и везде, из окон домов рассмотрят тебя любопытные глаза детей да престарелых нянек. Реже увидишь старичков — они обычно чем-нибудь заняты по хозяйству.
На другой день я знакомился с расположением села и его обитателями, на третий — пошел разыскивать известных всей республике рыбаков Петра Михайловича Кононова и Григория Ивановича Терентьева. Эти замечательные старики, награжденные за трудовые подвиги в годы Великой Отечественной войны орденами Ленина, были очень интересны и своим внутренним миром и внешним обликом. Оба они родились в Колежме. С детского возраста ходили в море зуйками. Потом на парусе артелью в двенадцать посудин рыбачили у Груманта. Падет шторм — кидали якоря и становились на колени богу молиться. «Стихнет шторм — посчитаешь лодки, а их осталось семь али восемь. Помолишься за упокой душ погибших и плывешь дальше. Якоря были деревянные, ловили на ярус (снасть, похожая на перемет) длиной в пять километров. Зуйками ходили — налаживали снасти, а выросли стали рыбачить, тянули ярус голыми руками. Ладони, бывало, до того калечили, что двери в хату открывали зубами… »
За ум, смекалку и опыт Григория Ивановича Терентьева (он был живым справочником по вопросам рыбодобычи) односельчане прозвали «кудесником», и кличка эта так к нему пристала, что он считал ее своим вторым именем. Терентьев часто и уважительно расчесывал свою широкую бороду, испытывая при этом явное удовольствие. На его обветренном морскими ветрами лице выделялись глаза, такие светлые, что, казалось, они вобрали в себя голубизну моря. Подвижный и темпераментный, Григорий Иванович не выносил, когда его опережали в ловле рыбы. И хотя это случалось крайне редко, в такие дни он злился и ни с кем не разговаривал. Только очередная удача приводила его в нормальное состояние, возвращала веселость, общительность.
Мне рассказывали, что в дни ожидания массового лова старый рыбак почти не спал. Его постоянно видели на берегу реки, он что-то высматривал. По каким-то только ему известным приметам он определял важный момент начала лова, и по его команде армада колхозных лодок уверенно устремлялась в море. Принимая почет и уважение как должное, Терентьев охотно рассказывал о себе и даже не прочь был похвастать, а ему было чем удивить собеседника. Как сейчас вижу этого невысокого, с крепко сбитой фигурой старика, шагавшего походкой уверенного в себе человека.
Петр Михайлович Кононов во многих отношениях был противоположностью Терентьеву. Высокого роста, сдержанный в движениях, он говорил неторопливо, степенно, как бы обдумывая каждое слово, но юмор понимал и ценил. Когда слышал удачную шутку, его красивое лицо, обрамленное окладистой бородой, озарялось такой искренней улыбкой, что, казалось, он, стряхнув с плеч тяжесть прожитых лет, снова чувствует себя веселым юношей. Но вскоре, словно спохватившись, Петр Михайлович запускал правую руку в бороду, и лицо его приобретало прежнее солидное выражение.
Кононов никогда не подчеркивал своих заслуг и не акцентировал внимания на трудностях: «Да, в детстве было тяжело. Да, в Великую Отечественную, кроме них с Терентьевым, не было в деревне рыбаков, но план перевыполняли. Да, были за это награждены правительством орденами … »
В Колежме я прожил почти две недели. Выпал первый снег, и по-новому стали смотреться пейзажи. Заканчивали сезон рыбаки, поднимали на вешала невода для просушки, а карбасы и доры вытаскивали на берег и опрокидывали вверх дном . … Годы идут, старые впечатления вытесняются новыми. Но, как прежде, так и теперь, самобытное и поэтическое рыбацкое село Колежма вспоминается прежде всего как место, где прожили жизнь два замечательных трудолюба — Григорий Иванович Терентьев и Петр Михайлович Кононов.
